1894 - Страница 61

— Роберт рассказывал мне, будто в Европе есть такое племя, которое высшей своей доблестью считает обман честных граждан. Составляет мошеннические договора, внешне достойные, а на самом деле разорительные для людей.

— Евреи. Они такие, — подтвердил Ершов.

— Нет. Роберт называл их юристами.

— Вот как? Это не национальность, это профессия. Знаю, они свой обман пишут мелкими, нечитаемыми буковками, и строят фразы таким образом, чтобы никто, кроме них самих не мог понять смысл.

— Когда я присваивала вам титул герцога, я верила вашим обещаниям.

— Сравнение с юристами меня оскорбляет. Я выполнил наши договоренности полностью! — возмутился Ершов.

— Вы обещали уравнять в правах канаков и американцев. Но урезали права последних, я же предполагала, что вы аннулируете ограничения для первых.

Тем более я не предполагала возврата к конституции короля Кауикеаоули, уравнявшего в правах всех, даже китайских кули, — язвительно сказала королева.

— В вашей власти, ваше величество, наделить глав семейств достаточными участками земли, чтобы они получили права избирателей. Разделите выплаты на десять-пятнадцать лет, и мы получим много достойных граждан. Что касается кули, то плантаторы уже отказались от ввоза азиатов.

— Хорошо. Я обдумаю ваш совет. Но как вы объясните мне огромное количество законов, принятых в первые три дня. Я думаю, что они были подготовлены заранее, а ваша торопливость — желание обойти верхнюю палату парламента. Вы восстановили моё право назначать членов верхней палаты, вы восстановили её права, но сделали это после принятия своих законов.

— Ваше величество! Я не мог ждать: пока вы сделаете назначения; пока верхняя палата удосужится прочитать проекты законов; пока они начнут вставлять в текст умные фразы, и менять слова местами. Я виноват, что поспешил с принятием первых законов, но мы будем работать ещё долго, таких законов будет много. Мне нужно будет договариваться с вами по каждому пункту, по каждой букве закона! Я готов выполнять все наши старые договоренности, и заключать новые договора.

* * *

Распрощавшись с Ершовым, оставшись в семейном кругу, Вилкакс скептически отнесся к обещаниям русского.

— Я бы предпочел дворянина и солдата Гусева, инженеру и дельцу Ершову.

— Пока наши интересы совпадают, он будет верен своему слову. Стоит мне прекратить продажу земли его крестьянам, или взвинтить цены, Ершов сразу же покажет зубы, — согласилась королева.

— Нужно разделить Ершова и Гусева, — улыбнулась Виктория.

— Ты думаешь, что сможешь взять капитана под свой контроль? — удивился Вилкакс.

— Он каждый день приходит смотреть на мои катания по волнам. «Бегущая по волнам», «парящая над водой», «богиня, выходящая из морской пены» — мне сообщали его эпитеты. Гусев купил себе длинную доску «оло», из дерева вили-вили. Смешной! Его удел земля, он никогда не сможет летать по волнам.

— Дорогуша! Напротив! Его язык поэтичен, восхитителен, он отражает богатый внутренний мир капитана. Поучи его «летать по волнам», — улыбнулась тетя.

— Это правильная идея! Два обнаженных тела, сплетенные в тесном объятии на доске «оло» — это правильный путь к твоей победе, — согласился Роберт.

* * *

Николай понял, что отдыха на берегу океана ему не дождаться. Всю лежало на нем: проблемы по организации мастерских; монтаж, прибывшего на Гавайи, оборудования; бесконечные разговоры и переговоры; а тут ещё капитан крейсера вместе с представителем госдепа, взывая к патриотизму Ершова, требуют отремонтировать корабль.

Работа от рассвета до заката. За ужином контроль процесса учебы детей.

Мальчишки приучились сами докладывать о своих провинностях, а Франческа изредка пыталась схитрить. В случае с учителем точных наук, она рассчитывала на его мужскую снисходительность. В случае со вчерашней выпускницей гуманитарного факультета на снисхождение рассчитать было бы глупо, но юная мисс Клаудия чаще предпочитала не портить настроение, уставшему за день любовнику.

* * *

Ранним утром, выпив свой традиционный кофе, Николай сделал короткую, часовую, разминку, на которую приходили смотреть три десятка казаков. Он добежал по твердому мокрому песку до залива и бросился в набежавшую волну. И разминаться, и плавать ему приходилось в холщовом костюме, третий день на его пляж со своего океанского берега приезжала племянница королевы.

Сегодня волны в океане были особенно большие, но в заливе волнение почти не чувствовалось. Николай легко выбрался на берег, лишь в самом конце волна догнала его, мягко ударив по ногам. Принцесса развернула лошадь и поскакала по кромке пляжа к океану. Ершов не мог оторвать глаз от её грациозной фигуры.

— Размечтался! — Гусев остановил своего коня в трех шагах от Николая.

— Что ты, Вова! Получаю чисто эстетическое удовольствие. Упаси господи от родовитых мамзелей! Сплошной расчет, ни капли чувства.

— Садись сзади, «эстет». Поехали смотреть изумительное древнее гавайское умение катания на волнах.

— Принцесса катается на доске?

— Все канаки катаются на доске, но Виктория — само совершенство.

— В женском платье это невозможно!

Гусев промолчал. Через пару минут они добрались да океанского пляжа, где десятки канаков уже забегали в воду со своими досками. Принцесса обернулась к подъехавшим русским и насмешливо посмотрела на Ершова. Ему стало неудобно от той чопорности в одежде, которую он демонстрировал принцессе эти три дня. Каиулани побежала к воде, грациозно покачивая бедрами.